В последние годы развитие интернета сняло любые ограничения в общении. По моему исключительно субъективному мнению, простые граждане в понимании истории ушли далеко вперед от своих дипломированных сограждан. Я говорю не о знании каких-то дат или событий, а именно о понимании этих событий.
Примерно до 19 века, историки (Ключевский, Соловьёв и др.), при написании своих трудов, руководствовались первоисточниками: летописями, письмами, показаниями очевидцев и т.п. Мы же (простые смертные) только читали готовые труды этих умов и при этом нам не оставляли никаких шансов на собственное мнение, выводы и оценки, ибо у нас для выводов не было никаких возможностей – мы всё равно ничего не могли проверить. Приходилось просто принимать написанное как догму и даже, иногда, как руководство к действию. Это был первый шаг на пути к прикарманиванию истории, хотя к двум вышеупомянутым историкам у меня нет никаких претензий. Даже наоборот.
Долгие годы подобное положение дел создавало предпосылки, и даже соблазн, при помощи «историков» тупо парить нам нужные догмы. Таким образом, история постепенно стала на службу политиков со всеми вытекающими последствиями. Это произошло в 20-м веке после первой Мировой войны и окончательно укоренилось в годы после второй Мировой.
Новые книги, выходившие в свет, изобиловали списком использованной литературы, которая, в свою очередь, не была оригинальной, а точно так же содранной из других источников. Вот так и передирали один у другого лишь ссылаясь друг на друга. Чем дальше вглубь застойных времен, тем меньше стали использовать даже короткие списки литературы. Все больше стали издаваться тоннами книги, в которых уже откровенно навязывалось нужное видение и оценка исторических событий, а в этом деле указание любого первоисточника только вредило, ибо создавало предпосылки для читателя проверить правдивость написанного и, возможно, даже опротестовать написанное.
Хуже того, использование литературы сводилось исключительно к цитированию удобных и выгодных в тот или иной момент высказываний, а часто даже в искаженном виде (особенно в случае перевода с других языков). Текст постоянно вырывался из контекста, а умолчание стало нормой наряду с откровенным враньём.
Написание истории в кабинетах стало вторым этапом в прикарманивании исторической науки государством. Писать в кабинете намного приятнее, чем копаться в земле. Это однозначно. Для некоторых авторов некоторых книг не виной, а бедой являются их художественные произведения, не имеющие к науке никакого отношения, так как они (авторы) не имели даже доступа к первоисточникам. Некому было воспитать в них желание докопаться до истины.
В итоге, мы, осознав всё вышеизложенное, стали осторожнее в оценках и придирчивее к источникам. Мы постепенно переходим на изучение давних книг, не находя нужного материала в новомодных изданиях. Мы постепенно и последовательно становимся критичнее даже к самим себе, чего не скажешь о наших ученых умах. Мы постепенно начинаем учить законы и широко их цитируем с целью усиления своих аргументов перед оппонентом.
В наше время начитанный гражданин может реально вести дискуссию с любым историком и это стало возможным благодаря открытой дискуссии. В итоге мы, споря друг с другом, поневоле повышаем свой образовательный уровень. Вот так и рождается истина в спорах. А как же иначе?